Султанов Оздемир. Рассказ. Выселение в среднюю Азию. — Нохчалла.com — Чечня, чеченцы, обычаи, традиции, история и многое другое
Депортация

Султанов Оздемир. Рассказ. Выселение в среднюю Азию.

   Султанов Оздемир родился за месяц до выселения вайнахов в Среднюю Азию и Казахстан. Их вагон выгрузили посреди пустыни Кызыл-Кум. Прямо у железнодорожного полотна двенадцать чеченских семей встречали местные казахи. Они-то и отвезли переселенцев к месту их временного обитания, в небольшой оазис, вокруг слабого источника. Чеченцы с трудом пережили летний зной пустыни, а когда наступила зима, стало еще хуже.
   Местные казахи оказались кочевниками, с началом первых морозов и ветров они свернули свои юрты и умело, привычно покинули оазис. На прощание они советовали и чеченцам сделать то же самое.

   Депортированные того же самого сделать не могли: не было вьючных животных, не было запаса провианта, не было одежды в дорогу, да ничего не было. И к тому же без особого предписания запрещалось перемещаться. В самом конце ноября из далекого райцентра (за двести километров) приехала машина с начальством. Депортированным пообещали, что через неделю прибудет транспорт, и их в организованном порядке перевезут на новое место обитания. А чтобы они это время не голодали, из кузова выгрузили несколько мешков муки и риса.

Что-то расщедрились наши хранители, – усмехнулся самый старший из чеченцев. – То на все лето по мешку муки на семью дали, а теперь на неделюЧто-то здесь неладно.

   Опасения подтвердились. Прошла неделя, вторая, месяц, а никто не объявлялся. К концу декабря подули свирепые ветры, наступил лютый мороз, источник воды вымерз. Чеченцы в юртах жить не могли, и еще летом из глины соорудили какие-то жалкие жилища. На манер местных казахов печи выстроили на улице. Теперь, в эту стужу мужчины пытались перенести очаги в жалкие строения. Вскоре выяснилось, что это оказалось напрасным; запасы дров из саксаула быстро иссякли, кизяка из-за отсутствия животных не было.
Всего на выживание в пустыне выбросили сорок восемь человек; из них двенадцать мужчин, шесть стариков и девять малолетних детей.
   Как ни экономили еду, она иссякала. Еще тяжелее было с водой. На промерзшем песчаном грунте снег из-за ураганного ветра не задерживался, его по крохам собирали у стен жилищ и в руках согревая емкости, превращая снег в жидкость, как-то удовлетворяли потребность в воде. Неожиданно в невиданном жару заметалась одна женщина, следом вся ее семья. Кто-то проронил страшноечума!
   Больные стонали, в редкие минуты просветления кричали о помощи, просили воды.
Дееспособные переселенцы кирками и ножами пытались разбить лед на вымерзшем источнике. Лед в жилищах не таял, и его просто клали в рот больным, на лоб, на горящую в жару хилую грудь. Это усугубило ситуацию, больные начали умирать, эпидемия стала разрастаться, и тогда старший потребовал изолировать больных. Из-за этого возник скандал, переросший в драку с поножовщиной, и двое самых здоровых мужчин, в том числе глава, друг друга смертельно ранили.
   После этого начался разброд: голодные, больные, обессиленные люди, вчерашние родственники, односельчане стали в борьбе за жизнь ненавидеть друг друга, грызться, ругаться, драться по каждому пустяку, им казалось, что ближний поедает твой кусок хлеба. И тут случилось самое ужасное – два брата Калаевых побросали всех, и семьи, и даже своих детей, почему-то взяли с собой жену одного брата, и своровав последние полмешка муки, под покровом долгой ночи, когда буран чуточку угомонился, сбежали с поселения, оставив всех на произвол голода и мороза.
   В те же дни, пользуясь затишьем стихии, пятеро добровольцев – двое мужчин и три женщины – вызвались пойти за дровами. Кто-то из чеченцев приблизительно знал лощину, где вроде бы растет саксаул. Считалось, что до места километров семь-восемь и добровольцы были уверены – до вечера они вернутся. С этой группой, отправился на поиски дров и отец Султанова Оздемира, да так вместе с остальными навсегда пропал.
Позже казахи-пастухи нашли в пустыне, в разных местах обглоданные человеческие скелеты, и почему-то не пятерых, а шестерых человек. Видимо, проломленный тяжелым предметом, череп принадлежал одному из братьев Калаевых.
   Больше поселение никто не покидал. Эпидемия охватила всех. Вначале умерших хоронили, потом просто оттаскивали недалече и укладывали в ряд. Потом обнаружили, что у одного умершего младенца съедено мясо на бедре.
   Из страха людоедства гадали, кто бы это мог сделать. В основном склонялись, что поели звери или крысы. Но нашли на месте откуса пораженный кариесом здоровенный зуб. У кого была цинга и исчез такой зуб, быстро определили. Женщину забили киркой. Это был последний всплеск эмоций, искра жизни. После этого наступила полная апатия.
Оставшиеся вымирали в невыносимых муках.
   Только в начале марта на поселение прибыл военный комендант, несколько врачей, вооруженные солдаты. Результат был ожидаем, поэтому приезжие прикрыли лица дезинфицирующими повязками, на руки надели резиновые перчатки. Без сознания, но еще дышащая осталась одна женщина. Последние из умерших от голода, холода и болезни вспухли, и предсмертные дни доживали в недвижимости, лежа на спинах в жилищах.
    Военные облили все и всех бензином, готовились поджечь очаг заразы. И тут одна из врачей во мраке крайнего жилища услышала непонятный шорох, чавканье и даже писк. Она возвратилась, повела фонариком, от брезгливости палкой отодвинула грязное, порванное одеяло и обмерла: на вспухшей женской груди, присосавшись к соску,
вцепившись ноготками в мертвую мать, дрыгался в недовольстве младенец. Издыхая, мать привязала к себе ребенка, видимо, на что-то надеясь, а может, желая, чтобы он навечно остался с ней… Он не остался, его отвязали.
   И на удивление всех, ребенок выжил.

Оставить комментарий